Психологи о гендерностиПрежде всего, стоит разобраться с терминологией. В данном случае мы поговорим о резко негативной реакции ряда мужчин на проявления однополой любви. В целом, если традиционно ориентированному мужчине при виде однополого поцелуя захочется отвернуться — в этом не будет ничего удивительного. Но отвернуться и пройти мимо – это одно, а вот лезть в драку, специально преследовать, тратить время на борьбу с гей-сообществами, заводить специальные разговоры среди знакомых о необходимости искоренения этого «зла» и всячески демонстрировать свою неприязнь к гомосексуализму – совсем другое.

Принцип зеркала. Мир – в каком-то смысле наше отражение, и то, как мы реагируем на события, показывает и нам и окружающим (при известной наблюдательности) наши болезненные места. Неприязнь к чему-то/кому-то может показывать нам скрытую зависть и желание обладать тем же (как правило, именно так «ненавидят» богатых) или невозможность принять в себе что-то.

Родители негодуют на упрямство детей, потому что не видят собственного упрямства, кто-то возмущается чрезмерной эмоциональностью ближних и проповедует сдержанность лишь потому, что боится собственных чувств, а кто-то возмущается хамством только потому, что аналогичные слова застревают у него самого в горле.

Негативная эмоциональная реакция на некое проявление мира – показатель внутреннего конфликта. Так устроен весь наш организм – поврежденный орган сигнализирует нам болью о зарождающемся заболевании, а психика сигнализирует о нерешенном вопросе, о внутреннем зажиме болью душевной: раздражением, возмущением, злостью, страхом и ненавистью. Эти чувства никто не рвется испытывать, однако, они нужны для того, чтобы указывать человеку на нерешенные проблемы.

При отсутствии такого подхода негативные чувства будут усугубляться, раздражение и злость – накапливаться, организм и психика – расшатываться. Так что безопасным и тем более «праведными» назвать такое длительное причинение вреда самому себе точно нельзя. И даже если вы возмущаетесь вещами, заведомо осуждаемыми многими (тем же хамством), это – не повод разрушать себя день за днем: такая тактика уж точно мир от хамства не избавит. Поэтому лучше посмотреть в корень проблемы.

Чего боятся гомофобы? Если следовать логике, изложенной выше, то гомосексуальные отношения – это именно то, что гомофобы хотели бы, но не позволяют себе иметь. Конечно, было бы сликшом примитивно считать, что гомофобия представляет из себя только лишь хорошо скрываемую от себя самого, подавленную гомосексуальность. Яявление гомофобии формируют множество факторов.

И я попробую некоторые из них продемонстрировать на примере.

Ринат, 33года. Обратился по поводу отношений с женщинами, в которых он запутался. Не мог найти в себе достаточно чувств ни к одной ни к другой, потому не мог сделать выбор. И как часть проблемы выдвинул сомнение в своей способности влюбляться. Разбираясь в его анамнезе, мы вышли на один эпизод – подростковую влюбленность в старшеклассника, водившего их в походы. Ринат признался, что в то время очень мечтал быть на него похожим, и даже испытывал порой желание прикоснуться к его телу. Случалось, что Ринату снились сны с участием старшего товарища, это наложилось на бурное половое созревание, возникло чувство вины. Ринат давал себе слово «не думать о нем», время прошло, образ старшего товарища остался только как эталон для подражания – Ринат стал заниматься тем же спортом, что и тот парень, выбрал схожий стиль одежды, прически. Время от времени ребята встречались мельком во дворе (жили неподалеку), но бурных чувств у Рината он уже не вызывал. Случилось и «посвящение в мужчины» на одной вечеринке, Ринат особого восторга не испытал, но вполне справился. Сходился с женщинами потому что с ними ему было интересно, «ради здоровья», удобства, было с кем поговорить… Но чувств не было.

Начнем с желания. Оно было подавлено, потому что было стыдно, это осуждалось в семье, о нем не с кем было поговорить. Само по себе желание при этом могло не свидетельствовать о нетрадиционной ориентации.

Влюбленности в учителей и одноклассников своего пола испытывает множество подростков, в силу гиперсексуальности, свойственной возрасту, и бисексуальности, свойственной всем людям, плюс сам по себе активный поиск ответов на вопросы «что я есть, какова моя личность, какие у меня ориентиры» и масса неопределенности (а какая в этом возрасте может быть определенность?) порождают порой сильные чувства, которые вообще не обязательно связаны с сексом, и могут быть как к людям своего пола, так и противоположного.

Со временем в человеке окончательно оформляется его доминирущее начало (какое, в основном, и было заложено от природы), и для гомосексуальных людей становится понятно, что влечение к лицам своего пола для них было очень значимо и действительно сообщало им об их сути, а для остального большинства гетеросексуальных подростков это просто изживает себя и забывается. В норме.

Но наше общество сложно назвать толерантным, и потому страх перед гомосексуальными отношениями в обществе порой внушается раньше, чем вообще ребенок успевает осознать свою сексуальность. И, соответственно, не разбираясь в своих чувствах и не имея привычки их уважать (а только делить, как делали папа и мама, на «правильные» и «неправильные»), он начинает подавлять любые порывы, могущие иметь отношение к гомосексуальности.

Что и приводит в итоге к фиксации на теме. Потому что то, что мы не в состоянии прожить, на что мы не в состоянии дать себе разрешение (хотя бы поговорить об этом, выразить свои чувства хоть как-то,  принять их) — остается в нашей психике как хроническая болевая точка.

Возникающие подростковые желания, которые сразу же объявляются «неправильными», тут же вытесняются, сублимируются, а мальчик изо всех сил пытается стать таким как все. Но уже чувствует некоторый внутренний «изъян» (особенно если в семье гомофобия культивировалась), поэтому у таких мальчиков присутствует пронесенное через всю юность чувство вины и страх за то, что его «раскроют», хотя спустя время мальчик и не помнит о том, что являлось источником вины.

Чаще всего, именно эта неосознанная вина заставляет будущего мужчину чувствовать себя хуже других мужчин, а как следствие – сомневаться в своей маскулинности, мужественности. И потому гомофобия символически помогает утвердиться среди «настоящих мужчин».

Однако, чувство собственной недостаточной маскулинности не обязательно напрямую связано с переживаниями влечения к человеку своего пола. На более поздних сессиях всплыли сложности отношений Рината с отцом. Отец был довольно властным и жестоким, мальчик привык его бояться. Требования у отца были всегда завышены, критика довольно строга, а к чувствам сына отец никогда не прислушивался, считал что они не достойны мужчины.

Ринат силился во многом подходить на отца, но понимал, что «недотягивает». Меж тем мать понимала его, и от того Ринат впоследствии чувствовал себя боле комфортно среди женщин, а вот друзей-мужчин практически не было. Скорее, Ринат привык смотреть на них как на угрозу, потому что в детстве сравнение с другими мальчиками бывало часто не в его пользу — таким приемом отец пытался вырастить в нем «здоровую соревновательность». Однако, со многими мужчинами Ринат привык поддерживать служебные, приятельские отношения, но по-настоящему среди них не расслаблялся. Не упускал случая «проехаться» на счет геев. И сам не помнит, откуда взял такую привычку.

В каждом из нас есть оба начала, и мужчина – это всего лишь оформленное доминирование мужских качеств и признаков над женскими, а не полное отсутствие женских. Но постоянное подавление со стороны старшего мужчины влечет за собой неуверенность в собственной половой идентичности, чувства страха и вины, отсутствие комфортных для данного индивида форм маскулинного проявления (а не все, одобренные обществом и родителями, будут обязательно комфортны для каждого) – все это ведет к тому, что женская структура психики становится более активной в таком мужчине.

Именно она реагирует на воображаемую ситуацию полового контакта с мужчиной, а доминирующая, хоть и слабая мужская часть личности в ответ испытывает панический страх перед женскими структурами психики. И не находит другого способа, кроме резкого подавления и кричащего отрицания. Что интересно, такие мальчики часто вырастают во вполне полноценых с виду семьях, вот только нередко случается так, что отцы в этих семьях являют собой примеры довольно жестокого и деспотичного поведения.

Внутренний конфликт, подсознательный страх оказаться «не вполне мужчиной» ведет к необходимости яростно отстаивать свою половую идентичность через гомофобию. Гомофобия, по сути – не боязнь гомосексуалистов и возможности контактов со своим полом, это боязнь женщины в себе.
Вполне уверенному в себе и состоявшемуся в своих глазах мужчине нет нужды доказывать окружающим, что он – «достаточно мужчина». Равно как и бояться в себе женских качеств. Еще древние даосы говорили о том, что чтобы стать мужчиной, надо познать в себе женщину.

 А Ринат по-прежнему ходит на терапию. И его гомофобия медленно отступает по мере того, как он узнает все больше о своем формировании, понимает себя, учится одновременно видеть свою уникальность вне сравнения с другими, учится уважать себя-мужчину и принимать в себе женскую часть. Он понял, почему у него было ощущение, что «чувств нет». И понял, что они обязательно будут. 

В общении с другими он стал мягче, корректнее, стало меньше агрессии. С обеими женщинами порвал отношения, поняв, что хочет настоящих чувств, а они придут тогда, когда он лучше узнает себя. И надежда на то, что одним уверенным мужчиной станет больше, однозначно есть.

автор статьи: психолог Антон Несвитский